Поиск статей по ключевому слову, номеру газеты или дате публикации

ТВ-ЮБИЛЕЙ

НЕПРЕВЗОЙДЁННЫЙ ЗИНОВИЙ ГЕРДТ

21 сентября исполняется 105 лет со дня рождения Зиновия Гердта. «Украшение нашей жизни», – именно так всегда говорили об актёре коллеги и поклонники. Интеллигент, непревзойдённый шутник, выдумщик, мастер розыгрышей и абсолютно счастливый человек – таким он был не только в кино, но и в жизни. Эти истории – тому подтверждение.

ЛОДОЧНИК И МЕТРО
Зиновий Гердт родился в уездном городе Себеж Витебской губернии и жил там до 14 лет. Там же он впервые вышел на сцену в школьном спектакле. Зяма играл разные роли, но особенно ему нравились те, которые со стихами. В тринадцатилетнем возрасте мальчик написал стихи о коллективизации, которые были опубликованы в местной газете. А когда юноша выпускался из школы, директор написал в его аттестате: «Имеет склонность к драматической игре». Однако сам Гердт с детства мечтал стать... лодочником. «И отвага, и романтика, и должность очень человеческая. Мне казалось, вот это и есть самое настоящее, жизненное», – рассказывал актёр. В 1932 году Зиновий Гердт с семьёй переехал в Москву, где поступил в заводское училище на слесаря, а затем ушёл работать на «Метрострой» – монтировал электроподстанции. А в свободное время играл в Московском театре рабочей молодёжи при заводском клубе. Когда началась война, Гердту было 24 года. Актёры театра входили в состав фронтовых бригад, и им полагалось освобождение от призыва в армию. Однако в июле 1941 года Зиновий Гердт отправился в военкомат и потребовал, чтобы его отправили на фронт. Там он стал лейтенантом сапёрных войск, а позже – начальником инженерной службы.

ВАСЯ И ЯПОНИЯ
В Театре кукол Сергея Образцова Зиновий Гердт проработал более 40 лет. Однажды театр собирался на гастроли в Японию, и во время подготовки к поездке работников решили научить нескольким японским словам типа «здравствуйте – до свидания – спасибо». Один из служащих – осветитель Василий – никак не мог запомнить слово «аригато» – «спасибо» по-японски. Зиновий Гердт решил научить Василия, воспользовавшись его «хобби» – осветитель очень любил выпить. «Вася, есть такое молдавское вино, тебе хорошо известное, – алиготе. Вот и запомни: алиготе – аригато», – сказал Гердт Василию. Тот просиял, а затем несколько дней ходил и учил текст – бубнил: «Алиготе – аригато, алиготе – аригато…» «А когда мы приехали в Японию, я с ужасом услышал, как после вкусного обеда, устроенного хозяевами в нашу честь и сопровождаемого обильными возлияниями саке, Вася в эмоциональном порыве поблагодарить японцев громко брякнул: «Каберно!», – смеясь вспоминал Зиновий Ефимович. – Научил на свою голову!» А вот сам Гердт к изучению языков подходил очень ответственно. В зарубежных гастрольных поездках театра Образцова он всегда озвучивал своего знаменитого конферансье Апломбова на языке той страны, в которой выступал театр. Обычно на гастроли Гердт выезжал на несколько дней раньше других актёров, находил местного журналиста или драматурга, владеющего русским языком, и вместе с ним проходил текст с начала до конца – буквально зубрил его на новом языке. «Правда, по окончании гастролей всё благополучно забывал», – признавался актёр.

САН САНЫЧ И СОСЕДКА
Зиновий Гердт был признанным сочинителем разных хохм и розыгрышей. Однажды он решил подшутить над соседкой. По словам самого Зиновия Ефимовича, женщиной она была доброй и очень хорошей, но вот чувства юмора была лишена совершенно. А к таким людям Гердт, по его признанию, испытывал особый интерес. И вот однажды в шесть часов вечера Зиновий Ефимович позвонил этой соседке и изменённым голосом спросил, может ли она позвать к телефону Сан Саныча. Женщина, естественно, ответила, что людей с таким именем в её доме нет. Через полчаса Гердт позвонил снова и уже совершенно другим голосом попросил Сан Саныча. Ответ был такой же. Через полчаса ещё звонок, и ещё, и ещё... Так продолжалось до полуночи. Ровно в двенадцать часов ночи Гердт позвонил соседке, представился Сан Санычем и спросил, не звонил ли кто ему. Актёр ожидал чего угодно, но не тех слов, которые произнесла его соседка: «Сан Саныч, вы куда пропали? Вас же полгорода ищет!»

СТИХИ И ПЕСНИ
Писатель Эдуард Успенский очень любил приглашать Зиновия Гердта в свою музыкальную радиопрограмму «В нашу гавань заходили корабли». «Зиновий Ефимович знал множество старых песен. Помню, как-то я ему позвонил, чтобы проконсультироваться насчёт песен об Одессе: «Зиновий Ефимович, мы пока вспомнили только одну – «Одесса зажигает огоньки». – «Как же так?! – заволновался он. – А вот эта – «До пяти часов утра лампочка горела»! А ещё вот эта, и вот эта...» В общем, нам ничего не оставалось, как пригласить его на запись программы, чтобы он сам всё это нам исполнил, – рассказывал Успенский. – С тех пор Гердт часто приезжал на программу, привозил нам старые, давно забытые песни и даже наигрывал их на фортепиано. Кстати, он умел гениально переделывать слова любой песни на ходу, причём делал это с присущим ему вкусом и чувством меры. «Что-то не нравится мне этот куплет, – мог сказать он. – Чьи это слова? Народные? Ну нет, народ так плохо никогда бы не написал». И либо с лёту придумывал совершенно потрясающие строки, либо отказывался от песни вообще – его невозможно было заставить петь то, что ему не нравилось».

ЖЕНА И БАЗА
Зиновий Герд имел совершенно магическое влияние на женщин – это признавали все. Романы у него случались частенько, но вот жениться он долгое время не хотел. Впервые это произошло, когда актёру было уже под тридцать. Его избранницей стала актриса Мария Новикова. Она была родом из Средней Азии, а её отец занимал там достаточно высокий партийный пост, и Гердт по этому поводу постоянно шутил: «Я влачу среднезятьское существование». В этом браке у Зиновия Ефимовича родился единственный сын. После развода, устроившись на работу в Театр кукол Образцова, актёр написал в бухгалтерии заявление: «Прошу пересылать 100% моей зарплаты на имя сына – Всеволода Зиновьевича». Вторая жена Гердта Екатерина Семерджиева была скульптором и особенно любила лепить детские игрушки. Гердт и здесь нашёл повод для шутки, и постоянно называл деятельность своей супруги «детским лепетом». В 1960 году Зиновий Ефимович познакомился с переводчицей Татьяной Правдиной – она сопровождала театр кукол в гастрольной поездке по Ближнему Востоку. Она была замужем, ей было 32, у неё была двухлетняя дочь. Он был женат, ему было 44. После возвращения с гастролей в Москву они договорились встретиться через два дня. На встречу оба пришли уже свободными людьми: Гердт за это время объяснился с женой, а Правдина – с мужем. Зиновий Ефимович немедленно сделал Татьяне Александровне предложение. Когда об этом узнали друзья Гердта, они поинтересовались: «Какой срок отпущен этой милой даме быть женой?» На что Гердт вполне серьёзно ответил: «До конца жизни». Так всё и получилось: они прожили вместе 36 лет. «Говорят, у него была привычка жениться? Можно и так сказать. Но я его от этой привычки отучила», – часто с гордостью говорила Татьяна Правдина. «С появлением Татьяны в жизни Зямы возникла железная основа и каменная стена. За неё можно было спрятаться. Такой разбросанный и темпераментный, эмоционально увлекающийся человек, как Зяма, должен был всегда срочно «возвращаться на базу» и падать к Таниным ногам. Что он и делал всю жизнь», – рассказывает Александр Ширвиндт. Супруги никогда не ссорились, у них был открытый дом, и они часто принимали гостей. «У нас всегда кто-то обедал или ужинал. И все приходящие были «замечательные ребята», «прекрасный господин» или «поразительная дама». Не важно, готовилось ли серьёзное застолье с маминым сациви и капустными пирогами или винегрет на скорую руку, жизнь была хлебосольной и нескучной», – рассказывает Екатерина, дочь Татьяны Правдиной, которую Гердт вырастил как свою. «В новогодние праздники десятки людей чередовались за накрытыми столами, и среди них были не только знакомые. Однажды около трёх часов ночи один из гостей обратился к супруге актёра Татьяне: «Простите, а вы Гердту кто будете?» – такую забавную историю любил вспоминать друг семьи Эльдар Рязанов.